Злата - Страница 91

К оглавлению

91

– Нет!!! – крикнул какой-то мужчина, отдалённо знакомый…

* * *

И я увидела свой дом, объятый огнём и дымом, он гордо возвышался на холме, доживая свои последние мгновенья. Едкий дым обжигал моё горло, а кожу – яркое пламя, но я не отворачивала от этого зрелища своё заплаканное лицо.

Конец. Возврата в эту жизнь больше не может быть и не будет. Это финал. Финал битвы за выживание семьи Бронских. И мы проиграли войну…

Это было моим последним ярким и жестоким зрелищем за прожитые годы.

Глава 44
Жизнь после смерти


Мои воспоминания о том вечере были вспышками. Горящий жёлтым пламенем отчий дом. Фары от проезжающих мимо автомобилей. Незнакомое мужское лицо с чёрной короткой бородой…

Человек, который снял петлю с моей шеи, носил имя Гаспар. Когда я увидела его впервые, ему было двадцать шесть. Его тёмно-зеленые глаза светились острым умом и добрым сердцем. Он был темноволос, густая щетина украшала правильные черты лица, среднего роста и правильного телосложения.

Когда Гаспар меня увидел, я стояла на перилах балкона. Я, потеряла сознание, так и не сделав тот роковой шаг. Он услышал мой призыв о помощи по телефону и вытащил из объятого огнём дома, а после увёз из страны.

Рассказал мне всё это на следующий день, когда я пришла в себя. Я была в номере какого-то отеля. Мои ушибы были обработаны, но эмоциональное состояние было настолько шатким, что я не могла говорить.

Гаспар представился мне, сказал, что он друг и коллега моего отца. Работал в посольстве США атташе по промышленным вопросам и частенько бывал у папы. Они разрабатывали совместный план развития какого-то дела уже больше двух лет, вот и подружились. Он знал меня под фамилией папы, а не маминой – Бронских. Благодаря дворянской власти над СМИ Испании, скандал с моим участием не вышел за пределы страны. Я рассказала ему всё сама, но позже.

Он дал мне телефон, чтобы я могла позвонить близким. На автомате набрала номер тёти.

– Слушаю! – раздался её такой родной голос.

Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как мы простились в аэропорту Жирона.

– Тётя, это я… – прохрипела я, чувствуя, как комок слез подкатывает.

– О, Боже! Латти? Как ты, родная моя? Я тут извелась вся! Всё в порядке?.. Алло, ты слышишь, деточка?! Алло?!

Я не могла сказать ни слова. Рыдания заставляли моё тело биться в конвульсиях, и Гаспар взяв из моих рук телефон, позвал врача.

Сквозь собственную истерику, я услышала, как он представился моей тёте и призвал её о помощи.

Теперь Тесса Торрес – единственный мой родной человек в этом мире.

Моего папу убили. Он не выжил после многочасового избиения. Мысль о том, что я так много не успела ему сказать из-за собственной глупости и упрямства, убивала меня. А теперь уже поздно… Я даже с ним не попрощалась.

Так у меня не стало родителей.

Никодим Дворак выжил. Гаспар рассказал мне это, дабы облегчить мои муки совести. Ещё он рассказал, что та флешка, которую я нашла в комнате отца, очень важна. На ней хранится информация, способная помочь закончить гражданскую войну в моей стране.

Единственная проблема была в том, что на карте памяти стоял пароль. Разгадать который не могла ни я, ни Гаспар. Вот что значит плохо знать собственного отца.

Но мне очень повезло с тётушкой. Она примчалась сразу же, как смогла.

Теперь мой дом был во Флориде, в Соединенных Штатах Америки. В городе солнца, океана и только положительных эмоций под названием Дэйви. Там жил Гаспар и его семья. Он помог снять нам с тётей домик на берегу бескрайнего горизонта воды. Там-то я и проходила свой курс реабилитации под эпическим названием «Возвращение Злате Торрес желания жить», с помощью тёти и Гаспара. Последний, кстати, почти дневал и ночевал в нашем новом доме. Фамилию пришлось изменить, чтобы не рисковать всплывшим фактам из моего недавнего прошлого.

С тётей приехал мой защитник Франциско Саэс. Он сопровождал нас с тётей в отсутствие Гаспара, охранял наше спокойствие и уединенный образ жизни. Среди местных поползли слухи о том, что мы, скорее всего, под программой защиты свидетелей. Мы жили в самой уединенной части города.

Я была изолирована от всех носителей информации. У меня не было телефона, компьютера и телевизора. Вернее, он был, но только для просмотра фильмов.

Итак, у Гаспара и Тессы ушло почти восемь месяцев на то, чтобы мне снова захотелось улыбаться.

Первый месяц я отказывалась от еды. Нет, не специально. Просто мой организм не мог принимать пищу. Пришлось вводить её путем капельниц. Искусственно, в общем, подобно растению.

Я больше не пыталась покончить с жизнью. Ведь тогда у меня был выбор либо умереть, либо быть убитой, после того как мною позабавятся солдаты.

Всю мою историю, включающую в себя моё решение умереть после изнасилования, знали тётя, Гаспар, ну и тот, кто совершил его надо мной.

Образ моего насильника, его мерзкий запах и тошнотворные прикосновения всплывали в моём неуравновешенном сознании очень часто. Мне казалось, будто я вижу его лицо за окнами нашего коттеджа, слышу голос в завывающих порывав ветра и в раскатах грома…

А ещё… мне снился Виктор Эскалант. В моих снах он, словно рыцарь в блестящих доспехах, спасал меня от рук негодяя, и каждый раз по-разному. Я чувствовала его тепло, рядом собой, его аромат…

Иногда мне снилась другая реальность. Где не было ни предательства Эскаланта, ни моего трагического возвращения домой… и отец был жив. В этих снах я была счастлива, но проснувшись, содрогалась от действительности.

91